![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ogostosМама, папа, я еду в Турцию, сказала я. А это не опасно? – сказали мама с папой. Ну конечно же нет, - уверенно успокоила я родителей, пытаясь заглушить пепел Клааса и все неумолкаемые колокольни, которые их беспокоили.
Поездка в Турцию в 2002 действительно оказалась совершенно неопасной. Просто нервной.
Мы высадились в комфортабельном стамбульском аэропроту. Идеально чистом, обустроенном, со всеми благами цивилизации, с хорошим сервисом. Таким же, какими были все виденные мною до этого западные аэропроты. Направляемся к гейту в Анкару. Среди ожидавших рейса – симпатичный молодой человек европейского вида в очках. Читает книгу. Я украдкой посмотрела на обложку. Книга называлась “Энвер-паша”. В благополучном аэропорту сразу зазвонила колокольня и застучал пепел.
Я всего час как в Турции, а люди уже читают книгу о палаче.
Макруи и Севан
В Анкаре нас доставили в красивейший зеленый пригород. Здесь живут высокопоставленные турецкие чиновники и просто богатые люди. Участники конференции собираются в кафе, откуда автобусом поедут в Кападоккию. К нам подходит женщина лет сорока: “барев дзез”. Это Макруи, замредактора стамбульской армянской газеты “Мармара”. Все последующие три дня она не будет отходить от нас ни на шаг. «Если б я не знала, что будут армяне, я бы не приехала», - говорит она. «Я никогда не выезжала из Стамбула - боюсь». Почему ты боишься, Макруи? «Потому что плохо говорю по-турецки, мне неловко». Но ты ведь родилась и выросла в Турции? «Да, но я общаюсь только с армянской общиной». Макруи - неприспособленная к жизни романтичная тетенька, которая никогда не была замужем и живет исключительно жизнью изолированной армянской общины Стамбула. Позже, в Кападоккии, в ресторане нам подадут толму. «Они не умеют готовить толму», - презрительно подожмет губы Макруи, не подозревая, что для нас, восточных армян, эта фраза – почти пословица.
Севан – замредактора газеты «Агос», той самой, главредом которой был Динк. Армянской газеты, тогда издаваемой только на турецком языке. В отличие от Макруи, Севан почти не говорит по-армянски. Потому и общается в основном с турками, и к нам почти не подходит. Даже фамилия у него заканчиватеся не на –ян, а на –оглу. А то, что он говорит на конференции, звучит очень протурецки. Перестать жить прошлым, начать жить будущим, строить отношения с соседями… На лицах присутсвующих турецких журналистов, общественных деятелей и политиков разливается блаженство. Макруи молчит всю конференцию. И даже в кулуарах общается только с нами. И довольно прохладные отношения между Севаном и Макруи очевидны: они практически не разговаривают. Потом я узнаю, что этот холодок – следствие напряженности в отношениях Гранта Динка и патриарха Месропа Мутафяна.
Продолжение следует.
Поездка в Турцию в 2002 действительно оказалась совершенно неопасной. Просто нервной.
Мы высадились в комфортабельном стамбульском аэропроту. Идеально чистом, обустроенном, со всеми благами цивилизации, с хорошим сервисом. Таким же, какими были все виденные мною до этого западные аэропроты. Направляемся к гейту в Анкару. Среди ожидавших рейса – симпатичный молодой человек европейского вида в очках. Читает книгу. Я украдкой посмотрела на обложку. Книга называлась “Энвер-паша”. В благополучном аэропорту сразу зазвонила колокольня и застучал пепел.
Я всего час как в Турции, а люди уже читают книгу о палаче.
Макруи и Севан
В Анкаре нас доставили в красивейший зеленый пригород. Здесь живут высокопоставленные турецкие чиновники и просто богатые люди. Участники конференции собираются в кафе, откуда автобусом поедут в Кападоккию. К нам подходит женщина лет сорока: “барев дзез”. Это Макруи, замредактора стамбульской армянской газеты “Мармара”. Все последующие три дня она не будет отходить от нас ни на шаг. «Если б я не знала, что будут армяне, я бы не приехала», - говорит она. «Я никогда не выезжала из Стамбула - боюсь». Почему ты боишься, Макруи? «Потому что плохо говорю по-турецки, мне неловко». Но ты ведь родилась и выросла в Турции? «Да, но я общаюсь только с армянской общиной». Макруи - неприспособленная к жизни романтичная тетенька, которая никогда не была замужем и живет исключительно жизнью изолированной армянской общины Стамбула. Позже, в Кападоккии, в ресторане нам подадут толму. «Они не умеют готовить толму», - презрительно подожмет губы Макруи, не подозревая, что для нас, восточных армян, эта фраза – почти пословица.
Севан – замредактора газеты «Агос», той самой, главредом которой был Динк. Армянской газеты, тогда издаваемой только на турецком языке. В отличие от Макруи, Севан почти не говорит по-армянски. Потому и общается в основном с турками, и к нам почти не подходит. Даже фамилия у него заканчиватеся не на –ян, а на –оглу. А то, что он говорит на конференции, звучит очень протурецки. Перестать жить прошлым, начать жить будущим, строить отношения с соседями… На лицах присутсвующих турецких журналистов, общественных деятелей и политиков разливается блаженство. Макруи молчит всю конференцию. И даже в кулуарах общается только с нами. И довольно прохладные отношения между Севаном и Макруи очевидны: они практически не разговаривают. Потом я узнаю, что этот холодок – следствие напряженности в отношениях Гранта Динка и патриарха Месропа Мутафяна.
Продолжение следует.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
(no subject)
Date: 2007-01-30 03:34 pm (UTC)виноват-с
разумеется!